1763 г.
     7 июня в Канцелярию поступило сообщение от генерал-квартирмейстера князя Вяземского: «…Минувшего апреля 26 числа сего 1763 г., города Верхотурья купец и Петропавловского завода содержатель Максим Походяшин, доношением мне представлял об открывшемся металле, которой он признавал по видимости быть свинцовой или серебряной руде…Чего ради помянутая канцелярия благоволит в то место, где оной металл изыскан отправить ныне штейгера и подштейгера. Которым приказать явясь у него Походяшина реченное место разработав, дойти до настоящей жилы руды…Июня 6 дня 1763 г.» (8).
     Во исполнение указа Канцелярии контора Березовских золотых промыслов доносит: «…для вышеписанного штейгер Вилим Келлер и ундер штейгер Василей Юрьев при сем посылаются…». В своем доношении М.М.Походяшин добавляет: «…означенной рудник найден был между прочими рудниками моими в известных урочищах уволенным по просьбе моей с Алапаевских майора Гурьева заводов подштейгером Иваном Закайдаковым, без которого уповательно в разработке и прочему не могло бы быть какой либо ошибки. Того ради КГЗП сим объявя и не соизволит ли оного Закайдакова к тому с прочими употребить. Июня 12 дня 1763 г.» (9).
     18 июля Виллим Келлер подает рапорт в Канцелярию: «…На которой прииск к нам прислан от него Походяшина Турьинского медного рудника служитель его Степан Богомолов и обще с Закайдаковым объявили, что подлинно то рудное, признаваемое Походяшиным свинцовый и серебренной, рудное место, которое мы и разработали. И выбито нами при том месте три ширфа: 1) в три с половиной, 2) от первого в север расстоянием в 11 саженях, при оном выбит в одну сажень и два аршина, 3) от 2-го в 10 саженях, оной в две с половиной сажени. При оных двух ширфах таковых каменьев ничего не оказалось. И с того прииска взято мною той руды худой и доброй до 7 фунтов. Оной прииск состоит от Верхотурья например в 140 верстах, вниз по реке Турье. От Турьинского зимовья в 4 верстах, близ которого состоит в 12 саженях предписанного Походяшина медной, называемый Турьинский рудник…
     …Вышеписанных каменьев в Екатеринбургской лаборатории истолчено и промыто на шлих добрых три с половиною, плохих 6 фунтов. Шлихов вымытых явилось из доброй ¾ , из плохой 1 золотник. И по оной промывке в тех шлихах бленглянцу видимо не было. Також де и по пробе чрез огонь оные шлихи, кроме медного отдуху, ничего не оказали…» (10). Но рапорт Келлера кажется Вяземскому не убедительным и он требует отправить его вторично «и велеть им по прибытии на оное место, разработав, дойти до настоящей жилы руды».
     Вторичное доношение от Келлера поступает 9 октября: «…на вышеозначенное рудное место ездили и…разрабатывали, так порядочно, как горное искусство повелевает. И пробито шахтою от состоящего от оного места его заводчика Походяшина от медного рудника в 12 саженях: 1) пробито шахтою длиною 4 аршина, шириною пять четвертей, углубенность 5 сажен. Из той шахты пройдено на восток штолною две с половиной, да в север одна с половиной сажени, вышиною два с четвертью аршина. Пробито ширфов от преждеупоминаемой шахты в 10 саженях: 1) на восток длиною 4, шириною один с половиной аршина, глубиною две с половиной сажени. 2) в север длиною 4, шириною один с половиной аршина, углубленность две сажени. 3) от реченной же шахты на север же пробито длиною 4, шириною одна с половиною, углубленность 4 аршина. В вышеозначенной шахте и на восток и штольною идено по белому и серому камню и местами попадалось небольшими камешками, в коих оказывался один признак блейнт малым числом. А на север, как в штольне, так и в ширфах идено по красному пустому камню, но только признаков никаких не оказалось и впредь в той штольне и ширфах никакой благонадежности быть неуповаемо» (11).
     20 ноября в Канцелярию поступает доношение от Василия Походяшина: «…родитель мой…просить о даче на заводы ево для надлежащаго разработывания и усмотрения приисканных и отводных, и приискиваемых…рудных мест и каменьев, за неимением знающаго то искуство, яко штейгера или другаго достойного горного служителя…прошу, дабы повелено было для вышеписанной в горном произведении надобности из находящихся в команде оной канцелярии знающаго того дела штейгера, или кого заблаго разсудится на коште помянутого родителя моего определит, дать…Ноября 17 дня 1763 года». 3 января 1764 г. контора Березовских золотых промыслов доносит: «…для надлежащаго разрабатывания и усмотрения приисканных и отводных, и приискиваемых впредь рудных мест и каменьев, послать ундер штейгера Василья Карпова» (12).
1764 г.
     22 июня в Канцелярию поступает доношение из Екатеринбургской золотых производств горной экспедиции: «…По указу…Канцелярии от 5 ч(исла) апреля сего года велено, для порядочного в добыче медных руд, содержащих серебро, и в разборе оных по горному обыкновению, на Петропавловской заводчика Максима Походяшина завод послать ундер штейгера  Максима Платонова…Определено: в Канцелярию Главнаго Заводов Правления представить доношением и просить, чтоб оная соблаговолила, по крайнему при золотых промыслах горных служителей недостаточеству, ундер штейгера Платонова от заводчика Походяшина, взяв, определить на здешние золотые промысла попрежнему, ибо ему Походяшину  и прежде отданным ундер штейгером Карповым исправлятца можно…Июня 21 дня 1764 г.». 7 июля Канцелярия выносит решение: «…означенной ундер штейгер на Петропавловской заводчика Походяшина завод послан для настоящей разработки и познания доброты медной руды, которая содержит в себе серебро, в чем состоит казенной интерес и канцелярии против присланного из государственной берг коллегии указа без действителного узнания содержания серебра оставить было неможно, Определено: для надлежащаго порятка в добыче золото содержащих  руд, посланного отсюда на Петропавловской заводчика Походяшина завод ундер штейгера Карпова прислать суда в самой скорости…А ундер штейгеру ж Платонову до указу впредь остатца на Петропавловском Походяшина заводе…» (13).
     Интересными документами являются полугодовые ведомости (своего рода полугодовые отчеты) составленные Петропавловской заводской конторой, где имелся раздел «При горных делах».
Первой известной, на данный момент, ведомостью Петропавловского завода является ведомость за первую половину 1762 г., в которой говорится про рудники разработанные и отысканные до 1761 г.: «Медной Турьинской, по течению той Турьи реки на левой восточной стороне, от зимовья Турьинского в бору на плоском ровном месте например в 3-х, а от Петропавловского завода в 54-х верстах. Старой разработки по 1762 год пройден в первом ширфе штолною, в полуденную сторону, по руде 4 сажени, шириною на 1 сажен, глубиною 2 ½ аршина. Видом лазорева, с зеленью, ваповая краска и с кварцом. Добротою благонадежна, ширфами один пройден в полден, а другой на западную сторону. По руде и по знанию, також виду и доброты длиною и шириною по 2, глубиною 3 сажени. В первой половине сего 1762 году разработано пройден ширф на полден, в длину 4, в ширину 3, в глубину 4 аршина. От него пройдено штолнами по руде в полден 2 штолны. 1-я в длину 3, в ширину 1 сажен, углублено на 2 ½ аршина. 2-я в длину 2, в ширину 1 сажен, углублено 2 ½ аршина. 3-я на восток в длину 1 ½, в ширину 1 сажен, углублено 2 аршина. 4-я в север в длину, в ширину и углублено ровно по 2 ½ аршина. По руде ж жилою, видом зеленая с лазорью, добротою благонадежна. Руды добыто и в завод перевезено остаточной от второй 1761 года половины добытой, обвалившей с боков в северном ширфе 250. В первой сего 1762 году половине добыто 7200. Итого с прежнею 7450 пуд, которая в завод вывезена без остатку… кроме одного Турьинского медного рудника (которая добыча происходила волнонаемными небольшим числом людьми)» (14). Упоминаются и железные прииски между Турьей и Каквой, описанные еще Петром Солонининым в 1759 г.
Ведомость за вторую половину 1763 г.: «…Турьинской, по течению той Турьи речки на левой восточной стороне. От зимовья Турьинского в бору на плоском ровном месте например в 3 – х, а от Петропавловского завода в 54 – х верстах. 1763 во второй половине…вновь разработано пробито 3 ширфа, между востоком и севером…Во оных трех ширфах и 3 – х штолнах добыто руды 5026, подрутка 500 пудов. Оная руда и подрудок в завод перевезена и при заводе на плавку меди употреблена в той же второй 1763 году половине без остатку. При руднике подрудка добычи первой того ж 1763 году половине осталось 1775…» (15).
Ведомость за первую половину 1764 г. Рудник разрабатывается уже пятью шахтами: «…Всего в вышеписанных 5 шахтах и штолнах в добыче руды в первой половине сего года было и в завод перевезено, и в плавку употреблено 33232, при руднике налицо осталось 17100, подрудка до 30000 пуд» (16).
Ведомость за вторую половину 1764 г.: «Турьинской, называемой Васильевской.…из преднаписанных № 2, 3-го, 4-го, 6-го и 7-го во второй 764 году половине в добыче руды примерным исчислением с 66750 пуд. Подрутков до 170000 пуд. А в 1-м и 5-м № во второй 1764 года половине добычи рудам не было» (17).

Статья опубликована в историко-краеведческом выпуске «Вагран» № 50-52
газеты «Наше слово». Североуральск, 30 июля 2000. № 91. (а также в «Серебряном меридиане» № 30. С.1-4. историко-краеведческом приложении к газете «Алюминщик». Краснотурьинск, 6 июля 2001. № 27).

Длительная командировка

     Рассказав о дальнейшей судьбе Леонтия Яковлева, я несколько опередил события. Деятельность его на Северном Урале отнюдь не ограничилась освидетельствованием места под будущий Петропавловский завод и отводом к нему лесов. Как вы уже поняли из прошлого выпуска «Серебряного меридиана» № 29 («Походяшин расширяет поиск»), в 1758 году его еще ждали новые приключения. В то время, когда Леонтий заканчивал отвод лесов к заводу и уже подумывал о возвращении в Екатеринбург, Походяшин составлял реестр вновь найденным приискам, тем самым подготавливая новую работу Яковлеву (Реестр был опубликован в «Серебряном меридиане» № 26 («Документы свидетельствуют»).
     Сидя за столом, Максим Михайлович некоторое время задумчиво смотрел в окно, где на берегу Колонги Савастьянов что-то объяснял мужикам, потом вздохнул и закончил свое доношение: «…И обретающемуся при здешних новостроящихся Петропавловских заводов у отводу под завод места и описания лесов и для изыскания удобного другого под завод места ж, унтершихтмейстера Яковлева определить и наградить повелительным указом, чтобы ныне объявленные и впредь изысканные прииски, за отдаленностью здешняго места, а особливо в летнее время за болотистыми и грязевыми непроходимыми местами, дозволить ему ж, Яковлеву, описать и ограничить, и по обстоятельному описании по горному обыкновению отвесть. И на сие мое покорнейшее доношение учинить милостивое определение. Июля 19 дня 1758…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.219 об.). Помедлив, он приписал: «…К сему доношению Максим Походяшин руку приложил». Каменья с вновь найденных приисков были уже давно приготовлены и разложены по мешкам. Походяшин еще раз просмотрел реестр и велел готовить лошадей. Через неделю, 27 июля, доношение и реестр с каменьями были поданы в Канцелярию Главного заводов Правления.
     Если мы внимательно просмотрим список приисков, то заметим упоминание о Терсяцкой слободе. Это территория нынешней Курганской области. Очевидно, Походяшин в поиске руд не довольствовался только границами Северного Урала, но и производил разведку далеко на юге, рассчитывая при благонадежности руд строить заводы и там. Всего были присланы образцы руд с 25 приисков. Почему-то при разборке не оказалось под № 2. Зато под № 9 оказалось два. Испытание руд было поручено провести пробирному ученику Екатеринбургской лаборатории Иоганну Георгию Гофману. Результаты показали, что руды с медных приисков дали невысокое содержание меди, всего до 5 фунтов. А вот железные показали приличное содержание чугуна. Так образцы с прииска «от речки Колонги например со 100 сажен на левой стороне по течению» дали 55 фунтов. «При речке Олхошу» - 50 фунтов. «При речушке Талице в вершине» - 51 фунт. «В Павдинском камне» - 49 фунтов. За каждую пробу с заводчика было взято по 10 копеек, а всего 2 руб. 50 коп. Уже 30 июля о результатах испытаний Гофман сделал соответствующую запись и сообщил в Канцелярию. 7 августа члены Канцелярии, рассмотрев доношение, реестр и заключение об испытании, «…приказали заводчику и верхотурскому купцу Походяшину с прописанием апробованных руд послать указ и велеть ему те рудные места разработать по горному обыкновению, не упуская нынешнего летняго удобного к тому времени, и по разработании, ежели в коих местах совершенная руд надежда окажется, те места означенному пробователю Яковлеву освидетельствовать и обстоятельно описать, и учиняя чертежи, назнача ко оным указную дистанцию мест, а в отводе и отдаче их без указу не вступать…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.221, 222).
     Тем временем ничего не подозревающий Яковлев, закончив отвод лесов и пробыв некоторое время в Петропавловском заводе, отправился в обратный путь. 26 августа, подъезжая к Екатеринбургу, он встретил человека Походяшина, везшего указ Канцелярии, по которому ему следовало освидетельствовать медные и железные прииски. Мы не знаем, что испытал он в этот момент. Наверное, досаду. Но он был горным офицером и привык выполнять приказы. К тому же, как мы знаем, он слыл «человеком трезвым и воздержным». Взглянув вперед, где, казалось, вот-вот должны были показаться крыши города, Леонтий приказал разворачивать подводу обратно на север. На следующий день, прибыв в Верхотурье, он разыскал бывшего там поверенного Походяшина Ивана Хлепятина и потребовал от него «о действительно разработанных до надежды руд, также и неразработанных приисках писмянного известия, в каких оные местах и урочищах состоят…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.238). Ближайшие из них находились в верховьях Лобвы и Ляли, куда в те времена дороги из Петропавловского завода не было. Поэтому вполне вероятно, что, получив роспись приисков и запасшись продуктами в Верхотурье, Леонтий сразу же отправился на место. Путь пролегал через Лялинский караул, деревню Безсонову, по старой рудничной дороге, шедшей от бывшего казенного Лялинского завода к Конжаковскому руднику.
     4 сентября он уже приступил к обследованию железного прииска, значащегося в реестре под № 21, «которой состоит вверх по речке Лобве, на левой стороне, в вершине речки Талицы, которая впала в оную Лобву, в высокой горе, в называемом Сухом Камне (сейчас это Казанский Камень – прим. М.Б.), от высокого хребта в северо-восточную сторону в двух верстах, в краю оной горы, в западной стороне, а от летней дороги, коя лежит с Лялинского завода на Конжаковский рудник, на левой стороне, вверх на гору в трех верстах, от бывшего Лялинского завода в 70, от Конжаковского рудника в 20 верстах, который состоит за речкой Лобвой, а оная гора длины и ширины разстояния, например, по 10 верст…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.238 об.).
     6 сентября он осматривает прииск «…которой состоит во оном же, называемом Сухом Камне, от вышеписанного 21-го рудного прииска в 1 версте 65 саженях, в конце высокого хребта, с северо-восточной стороны, от ровного места вверх на гору в 30 саженях, от вершины речки Черной, разстоянием, например, 1,5 версты, где разрабатывано по оному утесу между отвалом, и по той разробке в утесе между пустым камнем железной руды оказывается довольно…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.239). К этим двум рудникам Яковлев назначает указные дистанции и вырезает на столбах литеры «Н.Ж.Р.З.М.П.П.Л.Я. 1758 г. сентября 6 числа», что означает «назначение железному руднику заводчика Максима Походяшина пробователем Леонтием Яковлевым». На следующий день он осматривает медный прииск, «…который состоит от вышеписанного 21-го железного рудника в трех верстах 400 саженях за речкой Черною, коя течение имеет с высокого хребта Сухова Камня в Лобву речку…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.239). Следующий железный рудник находился несколько южнее «…который состоит вверх по Нясме речке, на левой стороне, едучи по тропке, которая лежит из Верх-Лялинского Спасского села в деревню Палкину, разстоянием от оного села в 25 верстах, от речки Ермаковки вверх на левой стороне, например, в двух верстах, на самой, назначенной к Кушвинским, его высокографского сиятельства Петра Ивановича Шувалова заводам лесам линии, разстоянием от Кушвинского завода, например, в 80, от бывшего Лялинского завода в 30 верстах, на ровном месте в смятишном лесу, при котором разработано тремя ширфами», «…при которых ширфах добытой руды имеетца до 500 пудов…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.239 об.). Обследован рудник был 10 сентября.
     Но события развивались стремительно. Походяшин не был бы Походяшиным, если бы позволил себе или кому-нибудь минуту покоя. 2 сентября он самолично подает в Канцелярию новое доношение «…и за помощию божией на речке Колонге плотина и фабрики строением производятся. Тако же и лесам назначение оканчивается. К построению ж плотины и молотовых фабрик, для перековки чугуна в железо, другие места мною и посланными от меня служителями в Верхотурском же уезде, по впадающим в Лялю реку речкам Нясме и Павде, отысканы…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.109 об.). Здесь же сообщает, что лесов, годных к строению и содержанию завода, а также пашенных и сенокосных мест там немало. Просит, чтобы Канцелярия своим указом повелела Яковлеву и Савастьянову освидетельствовать эти речки и дать свое заключение, которая из них окажется более удобна для построения завода. После этого дать свое позволение на постройку завода и просить об этом же Берг-коллегию. Кроме этого, просит велеть Яковлеву освидетельствовать, описать и «положить на чертеж» рудные места, найденные уже после 19 июля, а также и те, которые будут найдены до его отъезда в Екатеринбург.
     Бедный Леонтий, когда он все это должен успеть сделать? И ведь это еще не конец истории. 3 сентября Канцелярия приказала: «…1) речки Нясму и Павду освидетельствовать, и которая из них к построению заводскому удобнее окажется, оную в каких она точно дачах и урочищах состоит и в каком от казенных и партикулярных заводов и рудников и других знатных мест и урочищ, яко городов и сел, и деревень, и больших рек, по коим бы можно суда с тягостми отправлять, разстояния и…сколько может вододействуемых колес поднять…и ежели объявленного заводчика Походяшина к строению и произведению допустить, то не будет ли другим заводам и селениям какового утеснения и помешательства. 2) вновь приисканные…рудные места…освидетельствовать…и о том к нему Яковлеву с подтверждением того, чтоб он, будучи за оным порученным ему делом, долговременно не медлил, послать указ…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.111, 111 об.). 

Здесь уточняется еще одна дата в истории Северного Урала. В книге Г.М.Каеты и Г.И.Воронова «Краснотурьинск» говорится, что первым рудником, открытым в районе города, был Васильевский. Якобы это его освидетельствовал Л.Яковлев 8 октября 1758 года. Поэтому официальной датой основания города Краснотурьинска является 1758 год. Выше я привел описание прииска, данное Яковлевым. Но Васильевский ли рудник был осмотрен 8 октября? Давайте разберемся. Известно, что Васильевский рудник находился от Турьи в 1,5-2 верстах, а описанный Яковлевым прииск в 1 (!) сажени. Руда из Васильевского рудника содержала 20 фунтов меди, а описанный выше только четверть фунта. Похож ли осмотренный 8 октября прииск на Васильевский? Нет. К тому же прииск был плохо разработан, и дистанция к нему не была назначена. По документам Васильевский и Михайловский рудники были открыты в 1760 г. и разработка их началась, очевидно, не раньше второй половины 1761 г., что и следует считать основанием Турьинских рудников. В той же книге написано, что в 1758 же году были открыты Николаевский и Першинский рудники. Но, как мы сами убедились, Яковлев в 1758 г. больше никакие прииски в районе Турьи не осматривал. А к 23 ноября он, наконец-то, возвратился в Екатеринбург. Тем и закончилась его длительная командировка на Северный Урал.      
     

Оказывается, в 1755 и 1767 годах «…за прилежные и добропорядочные поступки и науки, и обучение учеников..» Канцелярия вновь аттестовала его в чин шихтмейстера, но Берг-коллегия снова никак на это не отреагировала. В то время, когда другие продвигались по службе, Яковлев 16 долгих лет оставался в чине унтер-шихтмейстера первого класса. Возможно, повлияло то, что он эти годы находился на службе у частного лица. Причины пока не ясны. В 1769 году Канцелярия вновь аттестовывает его в шихтмейстеры: «…Золотые, серебряные, оловянные, медные, свинцовые и железные руды, и монетные пробы, роштейн с пурштейн на черную медь, и принадлежашие к пробирному делу гончарные припасы и капелины делать достаточно умеет…из шлихов выплавлять золото и опробовать, в чистоте отделить от серебра и в чистоту привесть чрез антимонию, также и чрез крепкую водку (очевидно «царская» водка – прим.М.Б.), и серебро опробовать на золото, медь, железо, олово, на серебро, черную медь на чистую, також серебро из антимония и ис крепкой водки преципитацией достать, и к вышеписанным золотым пробам крепкую водку, аквафорт и акварейс делать и расчистить совершенно знает…».
     И справедливость восторжествовала. Указом Берг-коллегии от 5 октября 1770 года Леонтий Яковлев был произведен в шихтмейстеры с жалованием «по восьмидесят по четыре рубли, да на деньщика по одиннатцати Рублев по две копейки с половиною, а всего по девяносту по пяти Рублев по две копейки с половиною на год…».
     21 апреля 1771 года в церкви Рождества Христова при Юговских заводах Леонтий Яковлев был приведен к присяге. Как сложилась дальнейшая судьба Леонтия, пока не известно. Возможно, в будущем краеведам удастся узнать еще что-нибудь об этом замечательном, скромном горном офицере. Также надеюсь, что имя одного из основателей Североуральска не будет забыто».   

Статья опубликована в «Богословском роднике» № 9, историко-краеведческом приложении к газете «Карпинский рабочий». Карпинск, 20 сентября 2002. № 76. 

НАЧАЛО
     60 лет назад, 31 марта 1941 года, указом Президиума Верховного Совета РСФСР поселки Угольный и Богословск были преобразованы в г.Карпинск. Если п.Угольный был сравнительно молодым поселением, то Богословск имел уже более чем полуторавековую историю. Официальной датой основания Богословска – Карпинска, как поселения, считается 1759 г., хотя строительство Богословского завода началось несколько позднее. Также в городе существует мнение, что Богословский завод был демидовский, в то время как Демидовых здесь никогда не было. Чтобы разобраться во всем этом, давайте обратимся к архивным документам того времени. Так сказать, вернемся в истокам истории города.
     1 сентября 1757 года в Канцелярию Главного Правления Сибирских, Казанских и Оренбургских заводов, которая находилась в Екатеринбурге, от верхотурского купца Максима Михайловича Походяшина было подано доношение, в котором он сообщает: «…обыскано вверх по Сосьве-реке, по впадающим в оную речкам Ваграну и Колонге медные и железные руды…» и просит «…будущего 1758 году летом на пристойном из помянутых речек или на других, которые способнее к заведению заводов изобрящутся, месте вододействуемый завод строить допустить…». Канцелярия, откликаясь на просьбу купца, для освидетельствования и описания рудных приисков, и места под строение завода, направляет старшего пробователя Екатеринбургской лаборатории, унтер-шихтмейстера Леонтия Федоровича Яковлева и мельничного мастера, за уставщика, Екатеринбургского завода Ивана Савастьянова. По результатам поездки Яковлева и Савастьянова Канцелярия разрешает Походяшину строительство чугуноплавильного завода на речке Колонге, а для перековки выплавляемого чугуна в железо, для неопустошения лесов, летом 1758 г. подыскать место на другой речке, где и построить молотовые фабрики. В мае 1758 г. началось строительство Петропавловского завода (ныне г.Североуральск – прим. М.Б.). В то же время Походяшин посылает служителей для поиска места под второй завод, как рекомендовала Канцелярия.
     И вот 2 сентября 1758 г. он подает новое доношение: «…и за помощию божией на речке Колонге плотина и фабрики строением производятся. Тако же и лесам назначение оканчивается. К построению ж плотины и молотовых фабрик, для перековки чугуна в железо, другие места мною и посланными от меня служителями в Верхотурском же уезде, по впадающим в Лялю-реку речкам Нясьме и Павде, отысканы…Того ради…покорнейше прошу, дабы повелено было, объявленные речки к построению на них молотовых фабрик, о благонадежности их, означенным старшему пробователю Яковлеву и мельничному мастеру Савастьянову освидетельствовать и положить на чертеж…». И уже на следующий день, 3 сентября, Канцелярия дает указание Яковлеву и Савастьянову осмотреть названные речки.
     23 ноября Яковлев и Савастьянов подают в Канцелярию рапорт: «…и в силу оного указа, на те, упоминаемые заводчиком Походяшиным, под строение завода на речках Павде и Нясьме, так и третие, по случаю попутности, на речке Турье места мы осматривали и свидетельствовали. И потому нашему осмотру и свидетельству оказалось, хотя на обоих вышеписанных местах, на речках Павде и Нясьме, к построению вододействуемых заводов оказались способны, и лесов довольно, но ныне к построению тех заводов за дальностию расстояния в перевозке с новостроящегося оного Походяшина Петропавловского завода чугуна признать на речке Турье, ибо до назначенных по речке Павде с лишним 100, а до Нясьминского со 135 верст…третие ж, на речке Турье, от того Петропавловского новостроящегося завода состоит во близости и расстоянием прямолинейно не далее 40 верст, при коем лесов, прилежащих на строение и содержание оного, будет з довольством. И по многим, против вышеписанных Павды и Нясьмы речек, способностям, как нами Яковлевым и Савастьяновым, так и заводчиком Походяшиным, признать к построению ныне тут завода весьма за лутчее. И оные три места состоят на порозжих государственных землях, и во близости их никаких заводов не имеется, и ежели к построению тут заводов допущено будет, то от построения их никому и ни в чем утеснения и обид быть не может. Тут же во близости того на речке Турье заводского места и не далее расстоянием 80 верст, на речке Улусе, коя впала в Вишеру-реку по течению с левую сторону, возможно построить и судовую пристань…». Далее Яковлев и Савастьянов дают описание места на р.Турье и лесов вокруг этого места: «…октября 2, 3 и 4 числа осматривали место, обысканное сентября 2-го числа посыланными заводчика Походяшина людьми, на речке Турье, которое по свидетельству явилось: состоит в Верхотурском уезде в Верх-Сосьвинской волости, в расстоянии от новостроящегося заводчика Походяшина Петропавловского завода в полдневую сторону в 40, а от обысканного сего лета господина барона Александра Сергиева сына Строганова на речке Вагране места например (примерно – прим. М.Б.) в 45, от юрт новокрещенного ясашного вогулетина Дмитрея Антипкина вниз по оной речке Турье в пяти, а от бывшего Лялинского казенного завода (находился на реке Ляле в селе Караульском – прим. М.Б.) в 100, а от речки Улуса, где признано быть судовой пристани в 80 верстах. Где плотина имеет быть, с обеих сторон имеются горы, между которыми по поверхности плотины 80 сажень, к построению молотовых фабрик весьма способное, и по водяной силе возможно построить и содержать в действии 8 молотов. 5, 6 и 7 того же октября осматриваны принадлежащие к тому месту леса, которых состоит по левой стороне речки Турьи в расстоянии вверх по оной на 20, в бок к речке Волчанке против заводского места на 15, вниз между Турьей и Волчанкой до реки Сосьвы на 35 верст сосновые, березовые и еловые, в том числе между оными речками в разных местах гаревых, безлесных и болотных мест, також мелких лесов, кои выросли на гаревых местах имеется на половину; а по правую сторону оной речки Турьи в бок до речки Каквы на 15, вниз к Сосьве по Турье на 35, по Какве на 40 по большей части гаревые места. А лесов в разных местах по край оных речек и между гаревыми местами имеется сосновых, березовых и еловых обширностию по 2, по 3 и по 4 версты, которых лесов между Турьей и Волчанкой и Каквою речками и по устье оных на содержание оного завода на 60 лет уповаемо быть з довольством,…пашенных же и сенных мест хотя тут во близости и нет, но по Сосьве-реке оных имеется довольно, расстоянием около 40 верст» .
     Рапорт и описание в Екатеринбург были доставлены Леонтием Яковлевым. Одновременно в Екатеринбург отправляется служитель заводчика Дмитрий Хлепятин, ведь нужно успеть закрепить найденные места за Походяшиным. 27-го ноября он подает очередное доношение, в котором заводчик просит: «…Того ради Канцелярию Главного заводов Правления с покорностию прошу дабы повелено было на объявленной речке Турье, для перековки выплавляемого при Петропавловском моем заводе чугуна в железо, завод строить дозволить и о том меня наградить указом…» .
     8 декабря Канцелярия выносит свое мнение: «…Повелено будет показанного верхотурского купца и заводчика Походяшина, на приисканном им на речке Турье удобном месте, к построению железоделаемых молотовых фабрик допустить…» . Но требуется еще и разрешение Берг-Коллегии. Поэтому 15 декабря Дмитрий Хлепятин, получив в Канцелярии доношение для Берг-Коллегии, а также копии с описания и чертежа, отправляется в Петербург. А уже 5 февраля 1759 г. Государственная Берг-Коллегия выносит свое определение: «…вышепоказанному верхотурскому купцу и заводчику Походяшину на приисканном им на речке Турье удобном месте, для перековки выплавляемого при Петропавловском ево Походяшина заводе из домен чугуна в железо, молотовый завод, сколько оная речка Турья водяною силою молотов поднять сможет, построить дозволить. И под строение того молотового завода отвесть место, смотря по пространству, ситуации, свободности и по величине заводской плотины, фабрик и всякого заводского и хоромного строения, и ежели те земли явятся владельческия, то в платеже за те земли, по силе берг-регламента 6 пункта договаритца ему Походяшину добровольно, а ежели явятся государственные, то за оные платить ему Походяшину по 2 процента…» . В Екатеринбурге этот указ был получен 8 марта.
     Пройдет еще несколько лет, прежде чем Максим Михайлович приступит к строительству завода на р.Турье. За это время будут отведены леса к будущему заводу, произойдет приписка крестьян Чердынского уезда и другие события. Но это уже другой рассказ. 
     

Опубликовано в материалах «Седьмые Татищевские чтения.  Доклады и сообщения». Екатеринбург, 17-18 апреля 2008 г. Екатеринбург, 2008. С.375-384.


Казенные мастеровые и Петропавловский завод. К 250-летию Североуральска.

     Строительство любого завода не обходится без специалистов в строительном деле, без тех, кто помогает налаживать производственный процесс. В XVIII в. частному лицу на строительство металлургического завода отводился трехлетний срок. Государство, заинтересованное в увеличении производства, на период строительства выделяло заводчику с казенных заводов своих мастеров. Так было и при строительстве Петропавловского завода верхотурского купца Максима Михайловича Походяшина.
     Уже в первом своем доношении, поданном в Канцелярию Главного заводов Правления (далее «Канцелярия» - прим. М.Б.) 1 сентября 1757 г., М.М.Походяшин просит: «…и для предписанного заводского строения мастеровыми людьми, хотя б неполным штатом, коликое число принадлежит быть при заводском произведении мастеровых людей, ныне, на первой случай, для наилучшего порядка и обучения меня снабдить. А имянно: плотинным, доменным, меховым, молотовым и угольным, коих имею я содержать на своем коште…». Канцелярия удовлетворила просьбу Походяшина. О том, кто был выделен заводчику в эти три года, мы можем узнать из ведомости за 1760 г., составленной Василием Походяшиным и поданной в Канцелярию 31 октября 1761 г.: «Для построения Петропавловского завода и обучения учеников, на первой случай, дано от Канцелярии Главного заводов Правления, в силе берг-привилегии, регламента и указов: доменной подмастерье – 1, фурмовой ученик – 1, дощатых подмастерьев – 2, молотовых подмастерьев – 3, меховой ученик – 1, плавиленной и гармах#рской мастер – 1, итого – 9. Оные мастеровые люди подушные денги платят сами за себя в Екатеринбург, в казначейскую кантору, а от заводчика Походяшина платежа за них не бывало, ибо они на завод ево Походяшина даны на время, а не вовсе» (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1674. Л.35). Почему-то Василий забыл упомянуть плотинного мастера. А ведь в XVIII в., когда заводы были вододействуемые, т.е. работали за счет силы воды, плотина являлась едва ли не главным заводским строением, «сердцем» завода. Соответственно и плотинный мастер был Первым строителем.
     В указе Берг-Коллегии от 4 декабря 1757 г. сказано: «и по отводе тех рудников, под завод места, помянутому Савастьянову быть при строении означенного новостроящегося купцом Походяшиным завода, плотин и протчаго» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.11). По формулярным спискам Екатеринбургской заводской конторы за 1745 г. мы узнаем, что пильной мельницы мельничному мастеру Ивану Савстьянову 37 лет, что он сын мастерового, в службу вступил в 1725 г. учеником, в данном чине с 1 января 1743 г. К 1757 г. он уже мельничный мастер над всеми заводами, за уставщика. О том, каким высоким авторитетом пользовался Савастьянов, мы можем судить по архивным документам. В марте 1757 г. в Канцелярию поступил указ из Берг-Коллегии о присылке плотинного мастера «самого лутчаго» для оценки плотин  на Липецких, Брянских и Козминских заводах. На что Канцелярия отвечает: «мельнишной мастер Иван Савастьянов, хотя ныне здесь и на лицо, и к тому послать способен, но он нередко бывает в посылках для разных заводских исправлениев на казенные заводы. К тому ж, сего года весною и летом, имеет быть употреблен к строению, повеленной указами реченной Государственной Берг-Коллегии и Экспедиции о Нерчинских заводах, при Шиловоисетском золотосодержащем и медном рудниках плотины, к чему состоит почти токмо один. И по той необходимости отлучить ево Савастьянова отсюда ни по которой мере невозможно» (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1525. Л.541).
     А осенью 1757 г. пришло время Северного Урала. В Государственном архиве Свердловской области хранится «План, учиненной в силу указа ис Канцелярии Главного заводов Правления от 30 числа марта 1758 г., отведенному под строение завода заводчику и верхотурскому купцу Максиму Походяшину на речке Колонге, от устья оной в полуверсте, под плотину, под фабричное и домовое строение месту». План составлен унтер-шихтмейстером Леонтием Яковлевым и Иваном Савастьяновым. Можно с уверенностью сказать, что это первый план Петропавловского (Североуральска), по которому велось строительство завода (ГАСО. Ф.59. Оп.7. Д.297).
     Совместно с Леонтием Яковлевым Иван Савастьянов принимает участие в освидетельствовании мест под строительство Петропавловского, Турьинского (Богословского), Павдинского заводов, завода Строганова на Вагране, строит Петропавловский завод. Можно, наверное, сказать, что Северный Урал явился своеобразным «звездным часом» Ивана Савастьянова. Почти два года были отданы Северному Уралу. Последние два года жизни. 15 июня 1759 г. Екатеринбургский школьный подмастерье Петр Феофанович Солонинин, посланный для отвода лесов к Турьинскому (Богословскому) заводу, сообщает в Канцелярию: «находящейся при Петропавловском заводе Савастьянов, до прибытия и во время бытия моего, был одержим болезнию, которой сего июня 2-го числа волею божию умре» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.172).
     Но строительство завода нужно продолжать. И в вышеписанном доношении П.Солонинин спрашивает: «кто имеет быть определен на место умершего Савастьянова…к достройке упоминаемого Петропавловского и предь вновь назначенного к заведению на речке Турье заводов». 6 июля 1759 г. Канцелярия приказывает: «вместо умершего мельнишного мастера Савастьянова, ис плотинных подмастерьев, или из лутчих здешних плотников, знающего производство в строении плотин и протчаго, на коште купца и заводчика Походяшина, послать при указе немедленно» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.173 об.). 9 июля Екатеринбургская заводская контора сообщала: «от здешней заводской канторы знающий производство в строении плотин и протчаго, дела водяных колес мастер Анисим Ломаев выбран» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.87). И уже 10 июля А.Ломаев отправился к Походяшину, продолжив строительство Петропавловского завода, которое, в основном, было завершено к весне 1761 г., так как 1 марта этого года Максим Походяшин дал Ломаеву лестную характеристику: «находящейся, за плотинного, при новостроящихся Петропавловских заводах Анисим Ломаев, которого по должности ево исправление происходило весьма добропорядочное, и впредь к таковым производствам надежным признается, и отпущен, по прежнему явиться к команде своей в немедленном времени» (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1630. Л.283). 2 апреля 1761 г. Ломаев был отослан Канцелярией в Екатеринбургскую заводскую контору.
Уже в феврале 1758 года к Походяшину для строительства домны были отправлены доменный подмастерье Сысертского завода Тарас Швейкин и меховой ученик с Екатеринбургского завода Василий Кострыгин (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1556. Л.49). Тогда же он сообщил, что других мастеровых он попросит, когда они понадобятся. И это разумно. Зачем просить мастеров «для дела железа», если еще даже домна не построена. Прошел год. До выплавки первого чугуна оставался год с небольшим. Но, чтобы обучить людей Походяшина «ковке железа», построить молотовые фабрики, тоже требуется время. Поэтому 9 марта 1759 года Максим Михайлович подает в Канцелярию доношение, в котором просит: «для действительного произведения и содержания вновь строящегося Петропавловского моего завода мастеровых людей – молотовых мастеров трех, дощатого одного, фурмового одного – дать с казенных заводов, ибо у меня собственных людей, к тому искусных, не имеется и волных никого сыскать не можно» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.130-130 об.).
     Еще в ноябре 1758 года Походяшин хотел отправить на казенные Екатеринбургский и Верх-Исетский заводы семь «волных охотников» для обучения ковке железа, которые позднее отказались ехать на учебу. Но готовить кадры надо, пусть и на месте. И 11 марта Канцелярия выносит решение: «Хотя, за раздачею ныне казенных заводов в партикулярное содержание, при оставшихся в казенном содержании заводах в мастеровых людях невесьма  достаточно», но государство своими указами велит заводчикам «к размножению промыслов советом и делом вспомогать». Поэтому было решено дать Походяшину 3 молотовых, 1 дощатого мастеров с Екатеринбургского завода, а фурмового «хотя из учеников, знающего то дело» с Каменского завода. Это были молотовые мастера Антон Герасимов, Тимофей Чуркин, Никула Федоров и дощатый мастер Егор Питерский. С Каменского завода был определен фурмовой ученик Яков Холкин, знающий «как фурмовое, так и песошное дело» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.83, 138 об., 164). Были они определены на Петропавловский завод на три года и отправились туда в конце марта – начале апреля 1759 года.
     12 ноября 1759 года Максим Михайлович доносит Канцелярии «при вновь строющемся Петропавловском моем заводе домна и молотовые фабрики за помощию божией строением ко окончанию приходят». В тот же день заводчик передает в Канцелярию и доношение от работающих на Петропавловском заводе казенных мастеровых, в котором они сообщают, что посланы к Походяшину «для обучения к доменному, к молотовому и дощатому делу», но при Петропавловском заводе доменных, молотовых и дощатых подмастерьев и работников «знающих те мастерства, не имеется и с ними никого не определено. А ныне время наступет, чтоб завод в действие произвесть, бес которых при первом случае, по новости того завода, без настоящих к тому делу подмастерьев и работников, преминовать никак невозможно, ибо де с незнающими людми на первой случай в назначенные мастерства вступить, то не точие их обучить, но и настоящего своего порученного дела не исправить» (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1631. Л.174). То есть обучать людей они обучали, но без помощников, практически знающих выплавку чугуна и ковку железа, когда войдут в действие домна и молотовые фабрики, они обойтись не смогут. Поэтому «за таковые, якобы от нерачения их, неисправности от здешней канцелярии не понесть не повинного штрафа, а заводчику остановки и от того б не последовало немалого убытка». И просят, чтоб определить к ним «пристойное» число подмастерьев и работников с казенных заводов. По справке из Екатеринбургской заводской конторы оказалось, что отставных и назначенных к отставке подмастерьев и работников нет, а из работающих кто отдан на партикулярные заводы, кто находится при денежном деле, кто под караулом. Но так как незадолго до этого на Екатеринбургском заводе произошел пожар и часть фабрик сгорела, то решено было отправить на Петропавловский завод молотовых и дощатых «находящихся ныне здесь за згорением фабрик праздно, а доменных с Каменского завода». Это решение было принято только 28 декабря, а 19 января 1760 года были посланы указы в Екатеринбургскую и Каменскую заводскую конторы. И только в середине февраля для отсылки были определены с Каменского завода доменный подмастерье Семен Тупикин, с Екатеринбургского дощатые подмастерья Никула Комаров, Евдоким Селянин, дощатый работник Филат Комаров, молотовые подмастерья Дмитрий Степанов, Игнатий Ялунин, Иван Спиридонов, молотовые работники Павел Парамонов, Яков Порошин, Егор Крохалев.(ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1631. Л.176-177).
     В ведомости Петропавловской заводской конторы за 1760 год, подписанной Василием Походяшиным 14 октября 1761 года, говорится «Построен и в действие пущен доменной горн июня с 26-го числа 1760 года» (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1674. Л.34, 34 об.). Но одно дело просто выковать железо, совсем другое – наладить производство железа разных сортов. Для этого требовался более опытный мастер-уставщик. Поэтому М.М.Походяшин отправляет в Канцелярию частное письмо: «на Петропавловском заводе ковка полосового железа производить уже начата, токмо за неимением того дела уставщика, в настоящей порядок не приведена» (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1644. Л.3) и просит прислать уставщика. 2 сентября 1760 года Канцелярия принимает решение отправить к нему бывшего молотового уставщика, а ныне мастера Павла Иванова, «коему тамо и с проездом, как вперед, так и обратно, пробыть не более двадцати дней"

Статья опубликована в историко-краеведческом выпуске «Вагран» № 60
газеты «Наше слово». Североуральск, 24 сентября 2001. № 114.


ПЕРВАЯ  МЕДЬ  ПЕТРОПАВЛОВСКОГО

     2001 год является юбилейным для уральской металлургии. А для Североуральска этот год вдвойне юбилейный. 240 лет назад, в мае 1761 года, на Петропавловском заводе были выплавлены первые пуды меди, положившие начало медному производству на Северном Урале. Какие события предшествовали этому?
     1 сентября 1757 г. верхотурский купец Максим Михайлович Походяшин подал в Канцелярию Главного заводов Правления доношение, в котором просил разрешения на строительство чугуноплавильного и железоделательного заводов на Колонге, «и для переплавки медных руд с двумя или тремя плавильными печами и одним гармах#рским и штыковым горнами» (В гармах#рском и штыковом горнах происходила очистка черновой меди. – Прим. М.Б.). Для освидетельствования места под завод Канцелярией были посланы старший пробователь Екатеринбургской лаборатории, унтершихтмейстер, Леонтий Федорович Яковлев и мельничный мастер Екатеринбургского завода, за уставщика, Иван Савастьянов. Осмотрев место, они дали свое заключение: «…А в медных рудах ныне благонадежности никакой еще не видно, а как по разработании впредь благонадежность окажется, тогда…скласть плавиленные три печки, или, смотря по доволству руды, также гармах#рской и щтыковой горны…». Канцелярия к данному заключению добавила свое мнение, что, если Походяшиным будут найдены прииски с достойным содержанием медной руды, то количество медеплавильных печей можно будет увеличить. Мнение Канцелярии, своим указом от 4 декабря 1757 г., подтвердила и Берг-коллегия, добавив: «…И как им Походяшиным тот доменной и молотовой заводы и медиплавиленные печки строитца начнутся и ко окончанию приведены будут, и плавка чугуна, и ковка железа, и плавка меди действительно происходить будет, о том ему Походяшину в Берг-коллегию и Канцелярию Главного заводов Правления репортовать…». Завод надо было построить в три года со дня подписания указа.
     Прошел год. Строительство Петропавловского завода шло полным ходом. Но для «ковки полосового железа и плавки меди» нужны были знающие это дело люди. Таковых у Походяшина не было. Поэтому в своем доношении, поданном 27 ноября 1758 г., он просит Канцелярию принять на казенные заводы «из обысканных мною, за неимением крепостных крестьян, волных охотников семь человек», которых бы и определить «к ковке железа» на Екатеринбургский или Верхисетский, а «к плавке меди» на Пермские заводы. При этом он просит, чтобы здешние молотовые мастера, а на Пермских заводах плавильный уставщик Федор Яковлев (отец Леонтия Яковлева – Прим. М.Б.), обучали «безскрытно, чтоб впредь к содержанию объявленного Петропавловского моего завода достойными мастерами, без потеряний времени, быть могли». А деньги на пропитание давать им из казны «понеже они работать будут заменяя других работников в пользу тех заводов» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.116 об., 117). 8-го декабря Канцелярия выносит решение определить пятерых из «волных охотников» в Екатеринбургскую заводскую контору для обучения ковке железа, а двоих отослать в Пермское горное начальство для обучения плавки меди. От Походяшина же был потребован «имянной реэстр» пожелавшим обучаться, который и был подан уже 10 марта 1759 г.: «…Соли Камской посадские Дмитрей Семенов сын Хлепятин, Степан Герасимов сын Котелников, да верхотурской посадской же Егор Васильев сын Абушкин…» и просит «…отослать на Пермские казенные заводы. А для обучения ковке железа объявить ныне некого, ибо которые прежде хотя и пожелали, но после отказались…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Л.3125. Л.170). Посылаемые были хорошо известны Походяшину, так как Степан Котелников был сыном походяшинского рудоискателя, а Дмитрей Хлепятин племянником поверенного заводчика, Ивана Хлепятина. Года за три до этого Дмитрий уже обучался пробирному искусству у Леонтия Яковлева, а спустя несколько лет станет известным Екатеринбургским купцом. Очевидно, в Екатеринбург они приехали вместе с Максимом Михайловичем, так как уже на следующий день, 11 марта, тот получил от Канцелярии указ для Пермского горного начальства с повелением принять людей для обучения.
     Прошло уже почти два года со времени подписания указа о разрешении строительства завода, когда в очередном доношении в Канцелярию, поданном 12-го ноября 1759 г., Походяшин сообщает: «…при вновь строющемся Петропавловском моем заводе домна и молотовые фабрики, за помощию божиею, строением ко окончанию приходят. При котором, в силе тех же указов, дозволено производство медиплавиленное произвесть. Которое хотя строить уже и начаты, токмо по новости тех заводов, за неимением знающих людей, таковое медиплавиленное дело производить и содержать никово не имею…». И просит прислать плавильного уставщика Федора Яковлева, чтобы «…за неимением плавиленного уставщика, в строении и производстве медиплавиленных печей, и в порядочном произведении и установлении плавки меди, в тамошнем пустом и отдаленном от жилых мест, по новости моей, не последовало остановки приключитца не могло…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.152-152 об.). Ведь надо было не просто построить печи, а построить со знанием дела, не просто заложить руду в печи, а рассчитать весь процесс плавки, с учетом всех особенностей местных руд. Таким высококлассным специалистом по выплавке меди на казенных заводах, в то время, являлся Федор Яковлев. И Максим Михайлович об этом прекрасно знал. Канцелярия удовлетворила просьбу заводчика. Уже 17 ноября она дает указание Пермскому горному начальству послать Яковлева на Петропавловский завод сроком на один месяц, не считая проезда. Естественно, за счет просителя «…Куда ему Яковлеву прибыв, каким мелеплавильным печам быть надлежит, также и каким порятком, по качеству тамошних руд, плавить оную, и обо всех к тому принадлежностях, разсмотря обстоятельно, дать писмянное наставление, а чему потребно будет, то и модели…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.153). Как видим, семья Яковлевых приняла большое участие в становлении Петропавловского завода.