Часть первая! Если понравится продолжим!
ТЕОРИЯ КАТАСТРОФ

Лайнер медленно выруливает на взлетно-посадочную полосу и взлетает из аэропорта Орли.
Уже убраны шасси, осталась далеко внизу неотразимая геометрия сигнальных огней, все бортовые системы воздушного корабля работают нормально, улыбка стюардессы – как самая надежная гарантия безопасности полета. Страховые компании мировых авиалиний подсчитывают прибыль.
Пассажиры еще не отстегнули ремней, еще горит предупреждающая надпись над входом, но отдельные смельчаки уже сбросили ремни безопасности и свободно бродят по салону, восхищая пассажиров своей дерзостью. Не исключено, что внизу, на земле, это не самые смелые и  незаконопослушные пассажиры, но здесь, в салоне самолета, они демонстрируют свои бесстрашие и превосходство. Даже экипаж втайне поощряет смельчаков, понимая, что они бессознательно влияют на имидж авиакомпании, то есть, на безопасность и качество полета. Не исключено также, что они выполняют задание страховых агентств, вселяющих в пассажиров уверенность и доверие к страховым компаниям и полетам. С самого рождения каждого пассажира сопровождает эта уверенность в разумности и целесообразности всего происходящего с пассажиром  как на воде, так и в воздухе, как над, так и под землей: от акушера, принимающего роды, ловко перехватывающего пупок новорожденного, до улыбки стюардессы, вселяющей уверенность в неизбежность технического прогресса – или до бессонного пассажира метро, последнего путешественника ночного мегаполиса, безопасность которого незримо охраняет целая армия работников метрополитена, – равно как и до могильщика, забивающего последний гвоздь в крышку гроба пассажира. (Умерший, несомненно, успокаивается, натягивает саван до подбородка и поворачивается на правый бок, услышав твердую поступь не знающего сомнений молотка.)      
Пассажиров уже почти оставило предполетное волнение, они уже почти вытеснили его мечтой кто о первой полетной сигарете, кто (женщины) о первом штрихе надземного макияжа, кто шахматной партией с соседом или с самим собой (игры выдаются только после набора высоты), кто небывалой интригой новой компьютерной игры. Некоторые безрассудные пассажиры даже уже мечтают о конце полета или, более того (что невероятно), о предстоящих земных словах и поступках. Всем есть чем заняться здесь, в настоящем, но почти у всех мечты связаны только с будущим, не с прошедшим. Даже престарелый падре, перебирающий нефритовые четки, с помощью которых он надеется избавиться от смертельной болезни, думает о своем предстоящем визите к высокому духовному лицу. Эти мечты о будущем, торопящие события, несомненно, влияют на безопасность полетов и иногда ведут к необратимым последствиям. Если на борту авиалайнера вовремя не окажется какого-нибудь пассажира, погрузившегося своими мыслями в прошлое и уравновешивающего этой энергией отставания чье-нибудь безумное стремление в будущее, например, если невротическое ожидание любовной встречи или мечта о крупном выигрыше в столице азарта Лас-Вегасе не будут уравновешены цинизмом сутенера или бесстрастием старого скептика-крупье, или – смертоносно – страстное ожидание свидания матери с сыном не будет сбалансировано ироническим отношением сына к матери, или (что ведет к еще большей устойчивости психического тела и остойчивости как воздушных, так и морских судов), – его стыдом за ее незнатное происхождение и бедность, то это может привести к опасному крену лайнера, внезапной потере высоты или даже к опасному выбросу пламени в область топливных баков одной из турбин воздушного корабля. В отдельных, особо опасных случаях, однонаправленное стремление пассажиров в будущее, опережающее скорость авиалайнера, поезда или автомобильного экспресса, может привести – и приводило – к катастрофам, поэтому страховым компаниям, занимающимся проблемами безопасности пассажирских перевозок, следует скрупулезно отслеживать предполетное ментальное состояние пассажиров, равно как и их возрастной состав, поскольку пожилые пассажиры, как правило, устремлены в прошлое, тогда как пассажиры до пятидесяти – в будущее.
Так или примерно так должны думать те, кто отвечает за безопасность полетов.
Основная масса пассажиров дисциплинирована и внешне ничем не выражает своего нетерпения. С этого момента, с момента отрыва лайнера от полосы, они вручены заботам неба, и это понимают все, даже командир корабля. Дети молчат, подчиняясь строгому распорядку полета, и не донимают своих родителей капризными земными просьбами (они тоже различают небо и землю). Молодая мать в передней части салона мирно кормит младенца грудью, и тот сладко чмокает, зажмурив глаза, урча от удовольствия; над их сиденьем успокоительно плавает воздушный шарик, прикрепленный к решетке багажного отсека, колеблемый бортовой вентиляцией, с изображением смеющейся рожицы малыша, его первого и единственного автопортрета. Католическая монахиня, уроженка Алжира, с вожделением наблюдающая кормление ребенка, сама беременная на седьмом месяце, сглатывает слюну и чувствует, как ее собственные смуглые груди болезненно набухают и выделяют молоко, смачивая бюстгальтер, купленный в сексшопе. Кто-то уже читает детектив, чье прочтение строго рассчитано на время полета, и поэтому не теряет времени даром: по прилете в аэропорт назначения книга будет немедленно отправлена в мусорную корзину, чтобы уже никогда больше не появиться в других руках и не всплыть в памяти прочитавшего ее пассажира. Можно с уверенностью сказать, что время полета для такого пассажира измеряется внутренним временем книги, которое никогда не совпадает с реальным временем и наполнено только ритмом литературного стиля, отдающимся в ушах читателя как ритм его собственной крови. (Никто не заметил безликого коммивояжера, агента по рекламе стиральных порошков, пожирающего исторический роман у хвостового иллюминатора – нервного, геморроидального, засыпанного перхотью, терзающего чудовищный, как грудь монахини, шейный фурункул, но безраздельно погрузившегося в чтение, присутствующего в настоящем лишь телом и даже не телом, а только частью этого тела – стремительно созревающим фурункулом, набирающим свою зрелость, как лайнер высоту. Его страсть к чтению и выдавливанию прыщей была чудовищна и почти равнялись друг другу. Этот безрассудный пассажир, один своей мощной страстью к чтению уравновешивающий в себе местное время Хроноса  и мистическое время книги – действие романа происходит в далеком прошлом, в средневековом замке с привидениями, – на минуту отвлечется от чтения, чтобы исследовать созревающий плод, чем вызовет внезапную потерю высоты и крен, а следующий его бездумный выход из исторического сюжета, совпавший по времени с безумной мечтой о выигрыше некоего проигравшегося маньяка, подстегнувшего время, будет уже роковым для самолета.)
продолжение следует....