"...А прямо пойдешь - живым не вернешься". Плюнул рыцарь на камень, пришпорил каблуками коня и поскакал по росистой траве навстречу солнцу. Ласковый ветерок приятно холодил грязные пальцы, торчащие из драного сапога. Тупое копье болталось поперек седла, шлем сползал на глаза, старая кольчуга бренчала всеми прорехами - но конь был силен и верен, а витязь молод и настырен.
Все темнее и глуше лес. Уже и круче заворачивает дорога, бежит к громадной, черной, словно шерстью покрытой горе. Какую судьбу готовишь ты, большая дорога, тому, кто осмелился довериться твоим поворотам? Грубый каменный крест у обочины и череп лошадиный под крестом. Печальная ворона хрипло бурчит запоздалое свое предупреждение. Не слышит витязь - скачет, торопится: дорога заворачивает - что там? Сердце витязя бьется в предвкушении подвига, славы, счастья.
...Змей Горыныч, кряхтя, вылез из пещеры и прислушался. Пели птицы и звенели подковы.
- Несет кого-то черт...- устало сказал Змей.
- И камень же поставил, нет, все равно лезут. Даже больше, чем раньше. О-хо-хо. И нехотя пошел к дороге.
Витязь вылетел из-за поворота на широкий луг перед пещерой, истертый бесконечными битвами, усеянный обломками мечей и обрывками кольчуг. Небольшая змея подняла треугольную голову из травы, скептически свистнула и поползла прочь.
- Опять консервы... - брезгливо пробурчал Змей, увидев жестяной блеск на шлеме витязя. - По три года не моются... Герои! В рот их не возьмешь, тьфу! И он фыркнул дымом сквозь зубы. - А конек под ним ничего, конек свеженький! С этими словами Змей стал поперек дороги, выставил челюсть и поплотнее уперся хвостом в землю. А витязь, не говоря долгих речей, пришпорил коня, ухватил поудобнее копье и понесся, набирая скорость, целясь Змею в грудь.
Бум-м!
Содрогнулись горы от грома и треска, по крутым склонам потекли камешки. Заспанный орел высунулся из гнезда, недовольно буркнул что-то и усунулся обратно. Змей остался цел и невредим. Витязь завертелся с конем по лугу, вытаскивая длинный меч. Змей спокойно следил за его передвижениями - он был сыт, да и парнишка ему понравился. аконец витязь вытащил свою железяку из ржавых ножен и пошел на второй заход, крича что-то высоким отчаянным голосом, а подскакав, брякнул Змея мечом по плечу, отскочил, подлетел вновь, брякнул по другому плечу, опять отскочил...
Змей ухмыльнулся. Сел на придорожный камень, пустил дым из ушей и спокойно посоветовал:
- Уходи лучше, дурень. А коня можешь оставить.
Конь похолодел и осторожно оглянулся. Витязь тоже.
- Не старайся, - заметил равнодушно Змей, - все равно я летаю быстрее, чем ты бегаешь.
И, вытащив из кармана штанов здоровенную флягу, поболтал ею, похлебал из горлышка, утер морду лапой, посидел немного в меланхолии и заговорил наставительно:
- И чего тебя сюда принесло? Ты что, не читал на камне написанного? Или, может, я тебя трогал? Ты ж думай, на кого кидаешься, - при этих словах Змей сложил и показал витязю полуметровый кулак, - если ты умеешь думать, конечно. Да только думать ты не умеешь, тебе абы подвиг совершить, а зачем, для чего - не знаешь... нарожали вас, пацанов, и выпустили в мир... Мясо! - неожиданно заключил  он, встал, постоял немного, словно раздумывая, и вдруг: "Кха!"- резко выбросил вперед правую лапу. Через секунду по дороге стремительно завилась пыль.
Смеясь, Змей смотрел вслед ошалело удирающему витязю.
- Скачи, скачи, дурачок. Сме-елый... Эти еще ничего, безвредные. Вот, погодя немного, на танках начнут приезжать - придется на другую планетку перебираться. Эх, жизнь, жизнь...
И, горестно плюнув на кустик подорожника, полез обратно в пещеру - досыпать.

Прикольно

В это время челны в шашечку с надписью славянской вязью "Разинъ и компанiоны" опять выплыли на простор речной волны.
- Интересно, Илюша, кого это черт несет ?
- Да никак это дружище Соловей-Разбойник и дружище Добрыня Никитич...

Челны пристали к берегу и оттуда с бочкой столетнего меда выбрались Соловей с Добрыней.
- Здорово, гой вас еси, добры молодцы, с чем пожаловали?
- Дык ведь день рожденьица у тебя, Горыныч, с праздничком тебя.
- Спасибо, спасибо, дружищи. Присаживайтесь, угощайтесь, чем бог послал.
   
Только сели и начали, как в воздухе перед носом у правой головы появилась черная головешка. Она росла во все стороны и превратилась, в конце концов, в тощую фигуру с рыжим волосом и красными выпученными глазами. Это пришел Кащей Бессмертный.
- Мои поздравления, - сказал он сиплым голосом, - А,  черт, чуть не забыл...
Кащей сунул руку куда-то в воздух, долго там шарил и, наконец, выволок оттуда здоровенный мешок(потом выяснилось, что там была конопля).

Когда все немножко треснули и покурили, возникла идея заняться рыбной ловлей. Компания отправилась  на берег, устроилась под ракитой, а Соловей, ободрав какую-то хилую березку, скатал бересту в трубку, сунул один конец в воду, а в другой засвистел. В результате всплыли кверху брюхом три потаскухи-русалки в кружевном белье и Садко Богатый Гость со своими гуслями "Diamant".

Стали отпаивать их самогоном. Одна русалочка с длинными зелеными волосами и милой мордашкой так   и не очухалась.
- Жалко девку, - вздохнул сердобольный Илья. Пьяный в дымину Соловей стал над ним прикалываться:
- Отгадай-ка, Илюша, загадку. Вот есть как бы дорога и стоит при дороге типа камень, около этого камня дорога типа на три стороны разбегается, а на  камне как бы надпись: "Направо поедешь - коня погубишь, налево поедешь - голову сложишь, прямо поедешь - голубым станешь". Куда ты, Илюша, поедешь?
Илья задумался, выпил, плюнул на кулак и замочил Соловью в морду.
- Ну и Моисеев же ты, Илюша  !  -  жалобным голосом сказал Соловей.

Миротворец Добрыня замял дело, предложив заставить русалок показать стриптиз.
- Ну их, - заявил  Кащей, - шо я рыбьих хвостов не видал...
Тогда стали делать Садко татуировку "Три богатыря" на филейную часть, но почему-то не рассчитали и все получилось вверх  ногами. Да тут еще у левой головы началась пьяная истерика из-за  того, что ей не дали забить очередной косяк.
- Ненавижу! Всех ненавижу! Чтоб вы все умерли! Огнем спалю...
- Да ладно тебе, - сказала правая голова и укусила левую за ухо.
- Да я вас всех пожгу, огнем спалю... бип! - вопила левая  голова и действительно, спалила Садко и пару русалок-стриптизерок. Благоразумный  Кащей растворился в воздухе.
- Вот гад - выпивку увел, - огорчился Илья (Кащей спер полупустой бочонок). Стали думать, где взять еще.
- У Яги дорого, рванули на Калинов мост, там Ванька-дурак торгует...
- Ну попробуем мотануться на Калинов ...

На Калиновом мосту стоял Ванька в зипуне и с дубиной, а на резных перильцах сидели вороны.
- Здоров, Вань... Че есть?
- А че надо?
- Водчонки бы...
- Тридцать пять.
- Идет, - сказала средняя голова. Тут вмешался Соловей:
-  А за спасибо? У Горыныча, можно сказать, как бы день рожденьица, типа Happy Birthday, а ты жмешься.
- Ваши проблемы, - равнодушно буркнул Иван.
- Э, Ивашка, ты че наезжаешь? Слышь, Горыныч, на меня ... на нас наезжают! Че ты смотришь, дай ему! - заорал Соловей.
- А и правда, Вань, че ты наезжаешь? Я ведь и огнем спалить могу.
- Отвали, жаба трехголовая...

Так начался знаменитый бой на Калиновом мосту. Как
известно Ванька-дурак настучал пьяненькому Горынычу. Ну а дальше - дурное дело нехитрое - Илья, Добрыня и Соловей наваляли Иванушке по самые эти...

Тут прикатили дружинники на желтой телеге в синюю полоску и всю компанию забрали в ментовку...

Туман постепенно рассеивался, в мутной загаженной
воде блеснуло отражение весеннего солнышка и вороны на острове Буяне запели "Алилуйя" ...Кот Баюн вылез из  дупла, зевнул, потянулся и привычно заорал: "Нам бы кралю..."

Только накормить его было больше некому.